0
0
Чайка- символ жизни, её крик к беде.
Театр, искусство, саморазвитие, прекрасное, постижение, мысли. Если читать эти слова в любом порядке, мы придём к одному и тому же выводу: Театр — это прекрасное место для саморазвития посредством постижения мысли. На секунду чужих. Зритель приходит в театр в двух случаях: отдохнуть и подумать, но в обоих ситуациях он думает, не думая. Зритель перенимает мысли и выводы актёров, грубо говоря, совершает ментальную кражу. Это нормально. Но когда театр начинает размышлять о себе, копаться в методологии взаимодействия с залом во время действия, вот тут уже что-то странное.
«Ч-Чайка» вся такая, если в «Чайке» Чехова зритель может дать себе волю, то в данном спектакле так не выйдет. Зрителя постоянно держат в тонусе. Как? Напрямую обращаясь к нему, разговаривая, заставляя двигаться по законам пьесы. Погрузить в атмосферу произведения по средствам приближения к реальности уже не то, старомодно. Приём с «освобождением» зрителя театры боятся. Не нравится спектакль? Можешь встать и выйти. Он встаёт и уходит, это лучше, чем наблюдать около себя спящую фигуру. Лучше этого только фраза: «во время антракта пьеса продолжается». Зритель начинает чувствовать ответственность, и вот тот человек, на которого вы ставили, что точно напьётся, обходится одним бокалом игристого и как-то странно поглядывает в зал. Что у него в голове? Одному Богу известно, но наблюдать за этим забавно.
Просто приятно осознавать, что актёры не пытаются сделать из пьесы церемонию поклонения Антону Павловичу. На мой субъективный взгляд, они пытались передать его мышление и объяснить его зрителям для самостоятельной рефлексии. Соединив реальность и искусство «Чайка» превратилась в «Ч-Чайку», неуверенно-стойкий оммаж со своими особенностями. Лицезреть которые возможно, преодолев соблазнение фразы «покинуть зал», потому что в начале смотреть сложно.
Тут уже начинают играть декорации. Они распределены так, что, сосредоточив внимание на одной, забываешь про другие. Крутящийся дом создаёт эффект быстротечности времени и просто выглядит эффектно. Двигается. Предстаёт перед залом разными углами, не позволяя глазу устать. За счёт холодного контрастного освещения сцены выглядит стильно и стерильно. Создаётся впечатление, что нет ничего лишнего, ни ружья, ни звука выстрела, ни дыма. Ничего не оправдывается, но всё что есть имеет смысл. Не требуют оправданий и поступки главных героев. Нина Заречная- несчастная мечтательница, которая решила «простым» способом прославиться. У кого нет такого же желания? «Она всё время полагалась на других людей, забыв о своём «я».
“У таких людей виноваты все кроме себя любимых”
– актриса Софья Илюшина.
Да, и как может быть виновата в своей жизни Заречная, если она не несёт за себя ответственность. Противоположная ситуация обстоит с Костей Треплевым. Он новатор в искусстве, неуёмный трудяга, ищущий новые формы разговора со зрителем. Отрешенный от всех и поэтому сильный.
«Герои Чехова – всегда фигуры рефлексирующие, сложные натуры, находящиеся в конфликте с собой. Но среди них Константин Треплев самый сильный. Человек идеи. Любви. Он хотя бы вслух смело высказывал свои мысли. И вообще, у меня серьёзный вопрос: самостоятельный уход из жизни- всегда ли это слабость?»
– актёр Николай Падалко.
Непонятый человек, всё равно что убитый, оболочка роли уже не играет.
Вот завершение всего спектакля. Кто был мёртв, не ожил, кто был жив, погибли. Всё возвращается к мысли о великом страдальческом искусстве, творить можно только из боли. Но это говорю вам я. Красть эти мысли бессмысленно. В них нет ни капли объективности и правды. И это можно считать за правду, так как опоры на другое нет. А тут и много красивых слов: и мысли, и анализ. «Ч-Чайка» заставляет думать через не хочу. Этим, пожалуй, она и хороша. Ночь. Улица. Слеза. Драмтеатр.
